Шутка шуткой, но результаты поражают: убедительной легенды, удивительного факта и небольшой способности к убеждению оказалось достаточно, чтобы политик поверил. Выяснилось, что многие депутаты готовы полностью запретить потребление дигидрогена монооксида, пишет Eesti Ekspress.
Не нужно быть политологом, чтобы понять, насколько опасен поддающийся манипуляции политик — сегодня его заговорит журналист, завтра это будет проплаченное лобби.
Для начала следует прояснить ситуацию: дигидрогена монооксид — это простая вода. H2O, два атома водорода и один атом кислорода. Самая распространенная жидкость на земле, не обладающая ни цветом, ни запахом. И все же многие депутаты Рийгикогу после беседы с репортером приходили к выводу, что могли бы продвинуть в парламенте запрет на дигидрогена монооксид.
Впрочем, репортер был весьма убедителен: ”Химическое соединение, влияние которого на человеческий организм до конца не изучено. В зарубежных СМИ говорится, что он является наиболее частой причиной смерти”, — было написано в письме.
Политикам сообщили, что дигидрогена монооксид активно используется в сельском хозяйстве и в производстве, мы едим и пьем его.
Письмо поступило десяткам депутатов Рийгикогу, чиновникам в области здравоохранения и даже некоторым членам правительства.
Игорь Грязин: звучит, как химическая бомба!
В четверг вечером репортер совершенно случайно в коридоре Тоомпеа встретил Игоря Грязина, беседа с которым оказалась особо примечательной. Уважаемый политик с серьезным лицом рассуждал о том, что в Эстонии следует запретить потребление дигидрогена монооксида, поскольку это опасный яд.
Достаточно было упомянуть, что в мире есть вещество, из-за которого погибают тысячи людей. В Эстонии в этом году погибло 56 человек — имеются в виду утопления, конечно.
Но глаза Грязина загорелись: ”Как вы сказали оно называется?”
"Дигидрогена монооксид”.
”Черт… звучит, как химическая бомба!”
Грязин является политиком такого рода, в случае с которым трудно понять, шутит он или говорит серьезно. На этот раз сомнений быть не могло — он совершенно искренен.
По мнению Грязина, дигидрогена монооксид — это серьезная проблема. По его оценкам, Эстония должна быть готова к вспышке эпидемии. ”С чумой в свое время было так же. Сперва умерло десять человек, позднее пол Европы. Что, если сегодня погибло 50 человек, а завтра 50 000? Мы должны это прогнозировать, — объяснил Грязин. — И я это говорю не даже, как депутат Рийгикогу, а как ученый. Я же все-таки профессор!”.
Беседа продлилась почти четверть часа. В конце Грязин попросил написать название вещества на бумаге, чтобы не забыть. Затем он сложил листок и сказа: ”Теперь этим займется государство”.
Политик воспринял шутку слишком серьезно. Вместо того, чтобы проверить в интернете, что представляет из себя дигидрогена монооксид, он пообещал привлечь к изучению проблемы ученых из Тарту, в первую очередь, генетика Ричарда Виллемса. Затем Грязин объяснил, что может перенести изучение вопроса за океан — в Корнелльском университета работает сестра его бывшей жены. Если выяснится, что химическое вещество опасно для человека, следует, по словам Грязина, быть готовым ко всему. Даже к тому, что запрет будет очень трудно ввести, поскольку в случае веществ, активно использующихся в производстве, велик риск столкнуться с заинтересованными группами. Договорились, что он найдет больше информации о ”невидимой чуме”, а репортер — людей, которых можно привлечь к акции.
Эрки Ноол: нужно действовать сразу
Долго ждать не пришлось. После краткого введения Эрки Ноол согласился присоединиться. Дигидрогена монооксид — это гигантская проблема, которой, по его мнению, нужно заниматься сразу. ”Если от одного химического соединения в Эстонии умирает полсотни человек в год, действовать нужно сразу”, — считает Ноол.
Будучи опытным политиком, Ноол сразу привлек статистику. Он сделал быстрое сравнение — в этом году дигидрогена монооксид убил больше людей, чем погибло за все миссии, к которых Эстония участвовала со времен восстановления независимости.
Он пообещал, что на следующем заседании комиссии по окружающей среде поднимет этот вопрос. По словам Ноола, о дигидрогена монооксиде он раньше слышал, но поверхностно и в основном в связи с темой удобрений, которую в комиссии недавно обсуждали. На вопрос, мог ли он употреблять это вещество во время своей спортивной карьеры, он ответил: ”Всякие подозрительные пищевые добавки пришли позже. Я надеюсь, что мне удавалось справляться при помощи понятных средств”.
В школе у олимпийского чемпиона была четверка по химии.
Другие ответы
В то же время начали поступать первые ответы на письмо.
Марика Туус-Лаул сообщила, что ей ”глубоко неприятно, что вы шутите на тему смерти”.
Министр экономики Урве Пало посоветовала обратиться к Марту Юуру или Рохке Дебелак (юмористы — прим. ред): ”Они обязательно сумеют достойно ответить на вопрос”.
Свежий депутат Рийгикогу Сирет Котка оказалась в замешательстве. Она связалась с однопартийцем химиком Мяртом Сультсом, который, в свою очередь, позвонил репортеру и рассказал анекдот о запрете веселящего газа.
Центрист Прийт Тообал в ответ на вопрос рассмеялся. Разговор прервался. Спустя три минуты Тообал перезвонил и сказал, что дигидрогена монооксид — это ”аш-два-о”. ”У меня по химии пять было”, — гордо сказал он.
Реформист Меэлис Мяльберг, напротив, ничего не слышал о дигидрогена монооксиде. Через день он написал. ”На выходных выясню, какое влияние оказывает дигидрогена монооксид на окружающую среду”.
53 смерти в год? По мнению Юри Яансона, Департамент здоровья должен был давно вмешаться. Сийм Кийслер посоветовал обратиться в комиссию по окружающей среде.
У Тармо Мянни оказалась своя четкая позиция на этот счет. Он обвинил загрязнение морской воды, но попросил не цитировать его в газете.
”Где это используется? Каким образом?”. Раннар Васильев удивленно поднял брови. ”Ни разу не слышал об этом! Честно. Ничего не могу сказать”.
Денис Бородич тоже покачал головой.
P.S: В понедельник Грязин прислал электронное письмо с формулой дигидрогена монооксида.
