Если верить Евростату, с 2009 года основные миграционные потоки изменились до неузнаваемости, причем внезапно распропагандированная как страна исхода Сирия, где правит злобный диктатор Асад, даже в Венгрии находится лишь на третьем месте по числу подавших документы о предоставлении убежища (после освобожденных от гнета косоваров и афганцев, совокупно опережающих ее более чем вчетверо).
В Греции она лишь на пятом месте (после грузин), а в Италии вообще не входит в пятерку стран-доноров. Зато проясняются иные лидеры среди стран исхода.
Номер один – Косово (здесь, кстати, наблюдается рост количества обращений за убежищем по сравнению с прошлым годом в 19 раз). Затем, с отрывом в полтора раза, идут Нигерия и Афганистан. Немногим им уступает Пакистан. Дальше ноздря в ноздрю – Сирия, Гамбия и Мали.
Но это если смотреть итоговые цифры с января 2009 года по первую половину 2015 года включительно. Если же взглянуть только на прошедшее полугодие, Сирия окажется на втором месте после Косово, на четвертое выползет Албания (там-то что стряслось в 2015 году?), Пакистан и Нигерия провалятся до 7 и 9 мест, а Мали до 18-го.
Что происходит? В Нигерии и Пакистане стало вдруг ощутимо лучше? И, кстати, где Ливия, Йемен и Судан, раздираемые гражданскими войнами? Ливии в списках лидеров больше нет – и давно уже. Йемен, допустим, далековато – но как объяснить иссякший поток ливийцев, через которых в Европу стали уплывать армии мигрантов других стран? Какие игилы так напугали эти армии, что они внезапно побежали, а воевать разучились?
Не меньше интересуют и иные перекосы освещения проблемы в западных медиа. Непонятно, например, что они именно сейчас так взвыли насчет Греции – там с 2010 года уровень мигрантов плюс-минус одинаков, указывает Евростат. И наоборот – совершенно неясно, откуда в текущем году такой огромный (в 15 раз) скачок у Венгрии.
Кроме того, хотелось бы ясности, как десятки тысяч людей (скажем, афганцев) преодолевают границы Турции, имеющей вполне дееспособных пограничников, армию и жандармерию, и перебираются через всю эту страну с востока на запад. Выходит, Турция сознательно не чинит им никаких препятствий? Как интересно. А где об этом можно почитать?
Ситуация смахивает на скоординированное управление потоками людей. Эти потоки возникают из ниоткуда, за считанные недели становятся мощными, направляются по выстроенным по-разному, но одинаково тщательно логистическим схемам транспортировки, перекачивающим с континента на континент десятки тысяч человек, после чего внезапно мелеют, заменяясь другими. Этакие флешмобы на энтузиазме неясного происхождения. И финансирования?
Не меньшую загадку представляет собой образ мигранта. Он молод – ему до 34 лет. Женщин среди беженцев впятеро меньше мужчин, а детей (до 18 лет) вчетверо меньше взрослых – это понятно и объяснимо. Но при этом, по данным Еврокомиссии, за проникновение в ЕС по морю каждый мигрант платит от пяти до семи тысяч долларов. The Wall Street Journal повышает эту цифру до 12 тысяч.
Приплюсуем деньги на еду, транспорт и элементарное обустройство – и получим любопытную картину. Оказывается, суденышки Средиземноморья наполнены рискующими жизнью людьми, в карманах каждого из которых находится по состоянию.
Судите сами: как пишет DW, довоенная среднемесячная зарплата в той же Сирии – 300 долларов. У представителей остальных стран-доноров и того меньше, порой в разы. Всех этих людей (а это десятки тысяч человек) собирали в дорогу, скидываясь селами и городами? Ведь нет.
Но тогда какой смысл обращаться к преступным элементам, обрекая себя на многодневные мучения и, возможно, смерть, если ты можешь положить в карман под восемь-десять тысяч долларов, почему бы тебе не прилететь в Европу, например, по турпутевке или организовав себе вызов по приглашению?
WSJ в открытую публикует инструкции более экономного маршрута – через Мурманск. Если верить Гансу Меллербаккену, возглавляющему полицию Стурскуга, единственного автопропускного пункта на российско-норвежской границе, этот вариант гораздо дешевле – он обойдется мигранту в 2500 долларов. Но таким путем с начала года воспользовались лишь 150 сирийцев.
С криминальными перевозчиками тоже не все ясно. Станем на минутку циниками и спросим: что их заставляет везти полные баркасы людей до места назначения, а не до поджидающих вдали от берега наготове кораблей с подельниками, готовыми ограбить пассажиров и утопить тела?
Даже по паре-тройке тысяч долларов с носа – и навар банды головорезов будет измеряться сотнями тысяч. При этом несчастных жертв никто же не хватится, они нелегалы. Вместо этого нам рассказывают, как перевозчики их порой душат в трюмах, но почти довозят – и ни о каких массовых ограблениях не слышно.
Станем еще большими циниками и спросим: почему обессиленных горе-путешественников не грабят на вожделенном европейском берегу? Лишь сейчас Daily Mail вдруг обнаружила, что – да, грабят, причем в грабителях оказывается греческий спецназ береговой охраны.
Но подобных новостей давно должен быть вал. Или вот еще вопрос: Средиземное море мигранты переплывают, а Па-де-Кале не могут, им приходится в Евротуннель лезть – в чем причина?
А почему среди самих перевозчиков не наблюдается разборок? Ведь в их бизнесе фигурируют достаточно серьезные даже по европейским меркам деньги. И, кстати, отлов из моря несчастных (живых, полуживых и неживых) тоже ведь может стать для кого-то бизнесом. А где он?
Теперь представим, что морская часть путешествия, слава Богу, подошла к концу и началась сухопутная. Возможно, те же Балканы и живут благополучнее стран третьего мира, но представим, что наш городок внезапно стал транзитным для многотысячных толп нуждающихся во всем.
Они возникают из ниоткуда и уходят в никуда, мы их, в общем, и не интересуем. Но в промежутке – они же покупатели, да? А тут как раз мы. Что нас вынуждает жертвовать им пищу, вещи и палатки (как нам рассказывают СМИ), вместо того чтобы продавать все это?
Они не могут платить? Или не хотят? То есть делать селфи мобильниками, развалившись на лужайках в парках, они могут, а платить за еду и постой – нет? Хотелось бы понять, кто в этой ситуации дурак – мы, которые верим в таких нуждающихся, или мы, которые верим Евростату, что у них есть деньги?
Странная ситуация: мигранты не платят за кров и еду, однако охотно расстаются с серьезными суммами на переезд безо всяких гарантий. Так, в прошлом году заявления 55% тех, кто хотел получить убежище в странах ЕС, были отклонены, а их податели возвращены назад.
Не очень понятно, откуда взялась в Европе такая паника из-за мигрантов именно сейчас. Например, Италия, согласно данным Евростата, ныне получает в месяц пять-шесть тысяч прошений о статусе беженца – на 62 млн граждан этой страны, из которых лишь 4% неевропейцы. Благодаря иммиграции Италия уже десятки лет компенсирует рождаемость, находящуюся ниже уровня воспроизводства.
В Ирландии, власти которой до недавнего времени вели речь о приеме лишь чуть более одной тысячи мигрантов, глава Совета по беженцам Сью Конлан уверенно ставит вопрос о необходимости принять 40 тысяч человек: «Ливан населяют столько же человек, сколько и Ирландию, при этом географически он занимает половину Мюнстера – и тем не менее они разместили у себя 1,2 млн сирийцев. Мы могли бы взять больше!»
Проблема нынешней волны беженцев может по-настоящему заботить разве что Великобританию (население которой и без них растет). Возможно, и Германию, подрядившуюся рассмотреть до 800 тысяч заявлений иммигрантов о статусе беженцев – в дополнение к своим нынешним 81 млн граждан, которые иначе, впрочем, превратятся в 70,8 млн к 2060 году.
Так или иначе, даже по самым пессимистичным прикидкам, европейской катастрофы не случится – 508 млн человек, населяющих 28 стран ЕС, тому порукой. Хотя несомненно, что происходящее – хороший урок.
Разрешение проблемы беженцев начнется с ответа на вопрос, следует ли зарубежной Европе и далее вмешиваться в жизнь чужих суверенных государств, если их политический режим ее не устраивает? Или стоит сперва подумать?
Николай Попов, журналист
Деловая газета "Взгляд"
