Это, мягко говоря, не согласуется с пятой статьёй Североатлантического договора: нападение на одно государство-члена представляет собой нападение на весь альянс. Фактически, пакт Парижа и Афин допускает ситуацию, когда возможен военный конфликт, противоборствующими сторонами в котором могут стать члены альянса.
В статье делается акцент на обиду президента Франции Эммануэля Макрона по поводу создания нового военно-политического альянса AUKUS (Австралия, Соединённое Королевство, США) и отмену сделки в 98,6 миллиардов долларов, существовавшей ранее между Канберрой и Парижем о строительстве последним дизель-электрических субмарин для австралийцев, в пользу сотрудничества по проекту строительства АПЛ с США и Британией.
Но это поверхностный взгляд на вещи. Очевидно, что у стран НАТО есть разные интересы. Турция конфликтует с Грецией в энергетической сфере в Восточном Средиземноморье. Силы сторон не сопоставимы, однако альянс не вступился за Афины, т.к. Турция для НАТО имеет стратегическое значение. Поэтому Греция была вынуждена искать защиту, и заключение пакта о взаимной обороне с Францией, ядерной державой, это был верный ход.
Кроме того, вывод войск США из Афганистана и отказ от поддержки своего основного союзника вне НАТО, а именно такой статус был у Афганистана, навёл Европу на мысль о необходимости позаботиться о своей безопасности и сделать реальные шаги в пользу стратегической автономии.
А британцы так нервничают потому, что снижение монолитности внутри НАТО ожидаемо приведёт к ослаблению контроля англосаксов в лице США и Британии над Европой.
