Исламское государство Ирака и Леванта для мировой общественности стало полной неожиданностью и заставило вспомнить выражение «выскочило, как черт из табакерки». (Левант, в узком смысле слова, включает Сирию и Ливан.) Потом оно стало называться Исламское государство («ИГ»). И когда неправдоподобно быстро в рамках этого «государства» оказалась обширная территория Сирии и особенно Ирака, то сразу же возникло много вопросов.
Куда уходят его корни? Какая у него идеология и стратегическая цель? Откуда человеческий ресурс? Где оно берет деньги? Откуда оружие? Почему его базой стали Ирак и Сирия?
Выстрел из прошлого в настоящее…
Известная восточная пословица гласит: «выстрелишь в прошлое из пистолета – будущее выстрелит в тебя из пушки». Появление «ИГ» - это «весомый вклад» в международный терроризм, который мировым сообществом считается основной для него угрозой.
Но немного истории. В советское время среди стран социалистической ориентации числились Египет, Сирия и Ирак. Эти три страны, так или иначе, были между собой связаны. На волне подъема арабского национализма Египет в 1958 году объединился с Сирией и государство стало называться Объединенная Арабская республика (ОАР). И хотя Сирия, недовольная условиями союза, уже в 1961 году из него вышла, Египет вернулся собственному названию только в 1971 году. Это произошло вскоре после смерти президента Гамаль Абдель Насера (1970 г.), который был кумиром для арабских националистов, а египетская антимонархическая революция 1952 года стала предтечей революций с целом ряде стран. Пришедший ему на смену Анвар Садат, в отличие от своего предшественника, не питал иллюзий как насчет возможности объединения разноликого арабского мира, так и относительно социалистического будущего страны, и взял курс на сближение с США и достижение мира с Израилем. За это он был объявлен предателем в радикальных кругах арабских стран, стал, мягко говоря, не очень уважаемой фигурой в странах «социалистического лагеря» и погиб в 1981 году в результате теракта, организованного исламистами (одной из боевых групп «Братьев-мусульман», под названием «Аль-Джихад»).
Что же касается Ирака и Сирии, то их отношения, говоря фигурально, строились по марксистскому (или гегелевскому) закону единства и борьбы противоположностей.
Сирийцы христианин Мишель Афляк, суннит Салах Битар при активном содействии алавита Акрама Хаурани образовали общеарабскую партию, в 1954 году получившую название БААС («Возрождение»), в русской аббревиатуре ПАСВ – Партия арабского социалистического возрождения. Она создала свои отделения в ряде арабских стран, в Сирии пришла к власти в 1963 году, в Ираке – в 1968 году. Хотя в какой-то момент эти страны хотели объединиться, но по большей части они враждовали. Тем не менее, режимы имели светский характер, их идеологией был арабский социализм, в котором социалистические элементы сочетались с панарабизмом и антиимпериализмом. Религиозные общины в лице суннитов и шиитов были в обеих странах, но то, насколько они были представлены во власти, вооруженных силах и бизнесе, до поры до времени не выходило на поверхность политической жизни в Ираке. В этой стране ведущую роль в жизни общества и соответственно во власти, в вооруженных силах и бизнесе традиционно играли сунниты, живущие преимущественно в северо-западных районах и составляющие около 30 процентов населения. (Считается, что доминирование суннитов в Ираке берет корни еще в ХУ веке, когда страна была завоевана оттоманами-суннитами.) Шииты же составляют более 60 процентов населения и живут в основном на юго-востоке страны, в том числе в пограничным районах с Ираном, в котором шиизм является господствующей религией.
Фактически единолично правивший Ираком с 1979 по 2003 год Саддам Хусейн отличался крайней жестокостью и шел к руководству страной, что называется, по трупам. (Биографы говорят, что у него было очень тяжелое детство и не знавшие пощады наставники.) После захвата партией БААС власти президентом стал генерал Ахмед Хасан Бакр. Саддам Хусейн с его необыкновенной работоспособностью, коварством и упорством в достижении цели, планомерно продвигался к руководящим постам в партии, установил контроль над спецслужбами и стал играть важную роль в политике государства. При правлении А.Х. Бакра были проведены многие прогрессивные преобразования в социально-экономической и культурной сфере, в области медицины и т.д. Строились дороги, промышленные предприятия и т.д. За счет больших доходов от нефти значительно повысился жизненный уровень иракцев. Были установлены дружественные отношения и широкое сотрудничество с Советским Союзом. Автор этой статьи в составе делегации побывал в те годы в Ираке и у него создавалось впечатление, что это государство станет одной из новых индустриальных стран. Но в 1979 году произошла шиитская революция в Иране, появилось брожение в шиитских районах Ирака, куда проникали иранские пропагандисты, активизировалась борьба за независимость курдов. В этой обстановке возникли разногласия в иракском руководстве, которые закончились 11 июля 1979 года дворцовым переворотом, уходом с поста Бакра и приходом к власти Саддама Хусейна. А дальше начались карательные операции против курдов с применением химического оружия, репрессии против нелояльных шиитов и войной с Ираном, продолжавшейся с 1980 по 1988 год.
Кстати, США, оказавшись в острой конфронтации с режимом Хомейни, подталкивали Саддама к этой войне и, как говорят, даже негласно помогали Багдаду оружием.
Война с Ираном потребовала немалых расходов, Ирак влез в большие долги, и Хусейн решил их погасить за счет богатого нефтью соседнего Кувейта, который был оккупирован иракской армией и объявлен 19-й провинцией Ирака. (Объяснялось это тем, что Кувейт когда-то принадлежал Ираку.) В мире не согласились с таким поворотом событий, и ООН потребовала от Хусейна немедленно вывести войска из Кувейта. Лично хорошо знавший Саддама Евгений Примаков, по поручению советского руководства, с ним встречался, пытаясь убедить его не доводить дело до войны. Однако знавший собственную страну, но имевший слабое представление о расстановке сил в мире Хусейн был уверен, что войска коалиции государств во главе США не смогут одержать верх над хорошо вооруженной миллионной армией Ирака. В военной операции, названной «Буря в пустыне», Ирак потерпел сокрушительное поражение, ООН наложила на него санкции, экспорт нефти был крайне ограничен, и саддамовский режим оказался в тяжелом положении. Но Ирак - богатая природными ресурсами страна и народ не голодал. Тем более что ООН приняла программу «Нефть в обмен на продовольствие», по которой Ирак экспортировал нефть и взамен импортировал продовольствие.
Что же касается Сирии, там ситуация складывалась по-другому. Сунниты составляют не менее 60 процентов населения, а около 40 процентов – этноконфессиональные меньшинства: алавиты, курды, друзы, исмаилиты, христиане и др. Алавиты, которых ортодоксальные сунниты считали сектой, не идентифицировали себя как мусульмане и находились на нижних ступенях социальной лестницы, в то время как высшие ступени занимали представители суннитских кланов. (В религиозной доктрине алавитов ислам сочетается с элементами древних культов и христианством. Так, они используют в ритуале вино, почитают Иисуса Христа, отмечают христианские праздники Рождество и Пасху, считают священной книгой Евангелие, часто носят христианские имена, не имели мечетей и молились в молитвенных домах и проч. А с шиизмом их связывает почитание Али, которого они считают подлинным преемником Пророка. При этом алавиты отличаются веротерпимостью). Сунниты не считали службу в армии престижной и не стремились в ней служить. Со своей стороны, колониальная держава, которой после распада Оттоманской империи стала Франция, до получения Сирией независимости в 1946 году предпочитала вербовать в силовые структуры представителей национальных меньшинств и в первую очередь алавитов. В итоге ключевые посты в армии оказались в руках алавитов, составляющих, по разным оценкам, от 10 до 16 процентов населения страны. Они же, алавиты, стали и костяком партии БААС.
Но и после прихода баасистов к власти политическая ситуация в стране была неустойчивой, пока в 1970 году в результате военного переворота к власти не пришел Хафез Асад, отец нынешнего президента Башара Асада. И поскольку в конституции Сирии записано, что главой государства может быть только мусульманин, то алавиты объявили себя шиитской ветвью ислама, и в алавитских поселениях стали строиться мечети.
Однако и Хафез Асад столкнулся с активизацией исламских экстремистов во главе с «братьями-мусульманами» (создавшими свою общину еще в 1937 году), которые на рубеже 1980-х годов в борьбе против «неверных» во власти развернули террористическую деятельность по всей стране. С особой жестокостью они убивали курсантов военных училищ, членов партии БААС и т.д.
Ответ Асада был решительным и беспощадным. Город Хама, в котором исламисты в 1982 году подняли вооруженный мятеж, фактически был стерт с лица земли. Тотальная борьба властей с «братьями-мусульманами» привела к их исчезновению с политической арены.
Многие западные аналитики считали такие действия сирийских властей недопустимо жестокими. Но никто не знает, как бы поступили с «неверными» те, кто захватил бы власть в Сирии. Приведу слова известного арабиста Георгия Мирского, который дает характеристику тем, кто поднял мятеж в Сирии. В суннитском исламе, говорит он, есть течение, называемое «ваххабизмом» (иногда его называют «салафизмом»), носители которого отличаются крайней нетерпимостью к «чужим» и необыкновенной жестокостью. Они «совершали зверства в Афганистане, а сейчас зверствуют в Сирии в борьбе с режимом Башара Асада и уничтожают в Ираке шиитов, курдов, езидов и христиан. «Исламское государство» – зараза, чума ХХI века». Но так или иначе, Сирия получила мир на 30 лет, в течение которых много было сделано для развития страны. При этом нельзя сказать, что алавиты правили единолично. Во всех структурах, как военных, так и партийных, они не были в большинстве, кроме, пожалуй, спецслужб. Одно время президентом Сирии был курд, а премьером – суннит.
В то же время нельзя сказать, что только конфессиональный фактор привел к гражданской войне в Сирии. За несколько лет до начала «арабской весны» Сирию поразила тяжелая засуха, причем она больше всего ударила по районам проживания суннитов. В два раза уменьшился сток воды в Евфрате после того, как Турция построила плотину и мощную ГЭС «Ататюрк». Стали истощаться запасы подземных вод. Лишившиеся источников существования крестьяне стали стекаться в города, притом что Сирия приняла много беженцев из соседних стран, не считая палестинцев. Оказалась рискованной и политика поощрения рождаемости, в результате которой население увеличилось с 5 млн человек в 1963 году до 22,5 млн на начало 2013 года. Резко выросла безработица, в том числе среди образованной молодежи, которая, как известно, инициировала волнения в большинстве стран так называемой арабской весны. Демонстрационный эффект в информационную эпоху, если перефразировать слова Ленина, может стать материальной силой. Захваченные идеями западной демократии, молодые люди наивно полагали, что она может прижиться на почве стран иного уровня общественного развития, иной истории и культуры.
Историческое невежество – застарелая болезнь властных кругов Запада и в первую очередь США
То, что американцы в массе своей слабы в истории уже давно является притчей во языцех. В СМИ часто приводились примеры, как школьники старших классов путались в самых элементарных исторических фактах. Но, по крайней мере, элита-то должна знать мировую историю! Но знает ли? Многие помнят, как президент Рейган называл Ленина Николаем. Образованный человек должен знать, что страны мира находятся на разных ступенях общественного и культурного развития и соответственно имеют тот политический режим и ту власть, до которых доросло общество. Как говорил Гегель, «что разумно, то действительно, и что действительно, то разумно». Было время, когда в странах Европы и, в частности, в достаточно цивилизованной Франции господствовал абсолютизм, и, наверное, на тот период истории страны это было разумно. Я уже не говорю об инквизиции, деятельность которой язык не поворачивается назвать разумной. С этой точки зрения, разумно ли навязывать странам, в которых еще не изжиты родоплеменные отношения, западную модель демократии и, вообще, вмешиваться в естественный для них ход развития? Ведь демократия как институт и ценность предполагает улучшение, а не ухудшение качества жизни людей. Предполагает гуманизацию общественных отношений, а не раздувание вражды между людьми вплоть до кровавых междоусобных и межконфессиональных войн.
По понятиям высокоразвитого общества, Саддам Хусейн – конечно же злодей, а господство суннитского меньшинства над шиитским большинством несправедливо.
Но когда американцы сделали так, как им казалось справедливым, то жизнь большинства иракцев превратилась в сплошной кошмар, если не сказать, в ад, и «люди с улицы» рассказывают российским журналистам, что им несравнимо лучше жилось при Саддаме, чем ныне, когда в опасности находится сама жизнь.
Как и следовало ожидать, американская оккупация вызвала сопротивление в иракском обществе, и прежде всего со стороны суннитских радикальных элементов. Исламист Абу Масаб Заркави сформировал в Ираке «Аль-Каиду», а после его смерти в 2006 году эта организация трансформировалась в «Исламское государство Ирака» (ИГИ). В 2010 году ее новый лидер Абу Бакр Багдади солидаризировался с исламистами, воюющими против Башара Асада, и в 2013 году создал «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ). В первой половине 2014 года ИГИЛ установило контроль над десятками иракских городов и поселков, захватило нефтеносные районы и объявило о создании халифата, сменив при этом название на «Исламское государство» (ИГ). Некоторые мои коллеги спрашивают: как это могло случиться после стольких лет правления шиитского большинства? Дело в том, что шииты имеют слабый опыт государственного управления и военного строительства и за десять лет не смогли создать боеспособную армию. При встрече с джихаддистами бойцы иракской армии нередко тут же отступали или разбегались, оставляя боевую технику врагу.
И ситуация в Сирии западным либералам казалась нетерпимой, поскольку представители этноконфессионального меньшинства отец и сын Асады бессменно правили несколько десятков лет при однопартийной системе и в условиях чрезвычайного положения. Справедливость требует сказать, что такое положение конечно же не нравилось многим сирийцам. И когда волна «арабской весны» дошла до Сирии и возникло оппозиционное движение режиму, то на его сторону стали переходить многие из тех, кто еще недавно был в рядах сторонников президента, включая офицеров и даже генералов. Именно они составили костяк светской Сирийской свободной армии. Но, как говорится, дьявол прячется в деталях. Стоило начаться вооруженному противостоянию режиму Асада, как в Сирию со всех сторон потянулись исламисты, включая террористов и откровенных живодеров. И прежде всего из рядов суннитов, которые составляют 90 процентов исламской общины. Притом что во время ирано-иракской войны Сирия была единственной арабской страной, которая поддерживала сторону Ирана. (Многие аналитики считали это просчетом Х. Асада, однако когда режим Башара Асада был на грани поражения, то помощь пришла из Ирана и шиитов Ливана – «Хезболлы»). В итоге Башар Асад сумел добиться перелома в гражданской войне, но исламисты не исчезли бесследно. С одной стороны, они сумели сохранить свои базы в Сирии, а с другой – стали вливаться в ряды боевиков «ИГ».
Таким образом, исламисты Ирака, в том числе прислужники и сторонники Саддама Хусейна, с одной стороны, и многочисленные отряды исламистов, боровшихся против режима Башара Асада, с другой – и есть армия новоявленного исламского халифата во главе с Багдади, назвавшего себя «халифом всех мусульман». («Халиф» называет и районы в Ираке и Сирии, которые должны войти в состав «халифата».) И эта армия постоянно пополняется (как говорят западные источники, по тысяче каждый месяц) прежде всего из мусульманских стран, в том числе из Ливии (в которой после устранения от власти Муамара Каддафи победила не демократия, а война всех против всех), из Египта после того, как военные отстранили от власти исламистов.
Свою «квоту» исламистов дает и Запад. И, что удивительно, в их числе немало коренных европейцев и белых американцев, включая женщин и даже молоденьких девушек.
Журналистка «Московского комсомольца» Жанна Голубицкая, побывав в районах компактного проживания суннитов в Иране, выявила причины этого феномена («МК» от 24.10.2014). Но это отдельная тема.
При этом эксперты утверждают, что «ИГ» - самая богатая террористическая организация. Она торгует нефтью с захваченных нефтепромыслов, «облагает налогом» бизнес, грабит банки и имущество, торгует людьми, получает помощь от частных лиц некоторых богатых нефтью арабских стран и т.д.
Те, кто стремится насаждать демократию в чужих странах, часто не знают, как шло ее становление в собственных странах
Для меня долгое время было загадкой, почему американцы, имея такие глубокие традиции демократии и такой мощный интеллектуальный потенциал, так упрощенно представляют себе развитие демократии в странах иного, скажем так, низкого уровня социально-экономического и общественного развития, или иной культуры (например, мусульманской). И вот к каким я пришел выводам.
По всей видимости, сказывается инерция многолетнего противоборства двух общественных систем, когда Советский Союз стремился укрепить свое влияние в мире за счет распространения идеи социализма, если не коммунизма, а США стремились к тому же, но за счет распространения идеи демократии. К тому же в Америке, общество которой формировалось из переселенцев, не было титульной нации (не считая и индейцев, частично истребленных, частично загнанных в резервации), не было царей, королей, знати и т.д. Поэтому переселенцы, большинство которых в то время составляли выходцы из Англии (где уже пустила корни пусть еще и ограниченная рамками верхушки общества демократия), смогли выработать в целом демократическую конституцию (1787 г.) еще на сравнительно низком уровне развития большинства штатов. Потом в нее вносились поправки, расширявшие права и свободы граждан, например, «Билль о правах» (1791 г.), до принятия которого за критику власти людей сажали в тюрьму. Наконец, не секрет, что американцы, если так можно сказать, «американоцентричны», большинство из них мало интересуется внешним миром и плохо его знает.
А что же касается деятелей Европейского союза и, в частности, Совета Европы, которые так радостно приветствовали «арабскую весну», а правительства стран ЕС нередко и помогали повстанцам, то, на мой взгляд, они не только плохо знают мусульманский мир, но и то, как в их собственных странах укоренялась представительная демократия. Могу напомнить.
В Англии еще в 1215 году была принята так называемая Великая хартия вольностей, которая ограничивала права короля и давала некоторые привилегии верхушке общества и городам. Победа сторонников парламента над войсками короля в ходе Великой английской революции (1642-1649 годы) расширила права парламента и, тем не менее, еще около двухсот лет демократия была ограниченной имущественным, образовательным и другими цензами. Так, в ХIХ веке правом избирать и быть избранным в парламент пользовалось менее десяти процентов взрослого населения. Женщины же вообще были лишены права голоса, а например, в Швейцарии они получили такое право лишь в 1959 году.
Что сказать в итоге? Явление «ИГ» - это примерно такое же ультрарадикальное террористическое течение, как и «Аль-Каида», прикрывающееся исламом, но на деле ничего общего не имеет с его гуманистической сущностью.
С той только разницей, что «Аль-Каида» ставит своей конечной целью свержение светских режимов и создание «Великого исламского халифата» во всех странах мусульманской конфессии, а «Исламское Государство» уже поставило в повестку дня задачу создания халифата на территории Ирака и Сирии. Никакой новой идеи не имеет ни то, ни другое, поскольку этого и не требует возврат к средневековому халифату, в котором жизнь человека четко прописана от рождения до смерти.
Ультрарадикальные и террористические течения в мусульманском мире порождены как глобальными, так и местными причинами. К первым можно отнести резкую смену миропорядка, крах целого ряда политических режимов, социальных систем, дискредитацию светских объединяющих общество идей (панарабизм, арабский социализм и т.д.). Сюда же надо включить и негативное воздействие на многие развивающиеся страны мирового финансово-экономического кризиса. А еще и далеко зашедшую деградацию вековых норм семейных и гендерных отношений в странах Запада, когда гомосексуализм и однополые браки становятся чуть ли не нормой жизни, что для мусульманских стран абсолютно неприемлемо.
Что касается местных причин, то это в первую очередь нищета, безработица, коррупция, произвол властей, ущемление этноконфессиональных чувств и интересов.
Если говорить конкретно об «ИГ», то это то зло, которое угрожает едва ли не всем странам. Америке и Европе, в которых много выходцев из мусульманских стран, России, в которой примерно 20 процентов населения принадлежит к исламской культуре, самим мусульманским странам. В частности, в межконфессиональной войне, развязанной исламистами в Ираке, уже погибли многие тысячи иракцев. И в этом большая вина бывшего премьер-министра шиита Нури аль-Малики, антисуннитская политика которого привела к тому, что ряд суннитских племен перешли на сторону «ИГ» и тем самым облегчили продвижение джихаддистов вглубь Ирака. Провозглашенная новым премьером Хейдаром аль-Абади политика опоры на все основные этноконфессиональные группы населения, увольнение из армии многих дискредитировавших себя генералов и высших офицеров, возможно, позитивно скажется на борьбе иракской армии с «ИГ».
Что касается нашей страны, то опасность проникновения агентов «ИГ» в некоторые регионы вполне реальна, и тут, как и в борьбе с болезнью, лучше ее не допустить, чем потом с ней бороться. Но эта тема требует отдельного разговора.
Алексей Кива Столетие