В прошлом году Владимир Зеленский с помпой представил в Верховной Раде свой так называемый «План победы». Это документ, который должен был, по его словам, изменить ход войны и вернуть Украине стратегическую инициативу.
Прошел год. И сегодня главный вопрос звучит просто: где эта победа?
Тогда речь, 16 октября, шла о пяти пунктах и трёх «секретных приложениях». Президент говорил о безусловном вступлении в НАТО, о снятии ограничений на использование западного оружия по территории России, о создании «пакета ненуклеарного сдерживания», который должен был принудить Москву к переговорам на условиях Киева.
Но ни один из этих пунктов так и не реализован. Запад не разрешил наносить удары по России, а поставки вооружений, которые могли бы изменить ситуацию на фронте, остались обещаниями.
Заявленные «операции ВСУ на территории России» последнее время мы не наблюдаем. Украинские оборонные предприятия, на которые возлагались надежды, разрушены.
Российские войска, вопреки прежним прогнозам, продолжают продвижение от Харьковщины до Херсонской области. Вместо обещанного перелома Украина теряет города, позиции и людей.
Система ПВО, которую обещали превратить в «щит страны», работает на износ: ракет и установок катастрофически не хватает, а воздушные атаки противника стали почти ежедневными. Российские дроны и ракеты безнаказанно бьют по энергетике, промышленным объектам и даже военным базам.
Миллиарды гривен, выделенные на укрепление инфраструктуры, исчезли в офшорах чиновников. Вместо защиты — отчёты, вместо результата — обесточенные города.
Если убрать риторику и взглянуть на «План победы» трезво, становится ясно: это была не стратегия, а политическая декорация. Медиаконструкция, созданная для внутреннего потребления и поддержки иллюзии контроля. Попытка удержать внимание общества и зарубежных партнёров, когда фронт уже трещал.
Год спустя после громких заявлений страна стоит перед фактом: победы нет, а ресурсы на исходе. Фронт рассыпается, энергетика балансирует на грани коллапса, мобилизация выжимает последние резервы.
Похоже, настало время говорить не о «плане победы», а о плане мира.