Что терять, что еще могут забрать у меня на шестой день моего персонального ада, в Песках, в километре от первой улицы украинского Донецка? Тела тех, кто был мне дороже родни, валяются под жарой в разрубленных 152 калибром окопах. Как я и писал ранее, 6500 снарядов на гребаное село меньше чем за сутки.
Таких уже шесть суток, и в голове не укладывается, как в этом шквале огня остается в живых хоть какое-то количество нашей пехоты.
Нет, я не скулю.
С нашей стороны работает два миномета 82 и 120.
Иногда просыпается и "чихает" в сторону Донецка два ствола артиллерии.
Мы почти не отвечаем. Контрбатарейный огонь отсутствует, от слова совсем, враг без каких-либо проблем для себя кладет артснаряд в наши окопы, разбирает очень крепкие, бетонные позиции за десятки минут, без паузы и минимального отдыха продавливая нашу линию обороны.
Позавчера она сломалась, и полились рекой двухсотые/трехсотые. Я не публиковать никакую статистику, это в нашей стране запрещено, но вы даже не представляете количества и процента потерь.
Это чертова мясорубка, где батальон просто своими телами сдерживает нашествие.
Почти неделю ждем хоть какую-то подмогу, которая бы ударила по вражеской арте, нас, повторюсь, безнаказанно выжигают всем, чем богата русская военная система, сегодня работала авиация.
Я горжусь руководством батальона, которое осталось здесь, с нами. Комбат с нами, все с нами, контуженные, легкие трехсотые, перевязавшись возвращаются через пару часов на позиции, если можно так назвать эти бездонные воронки.
Идет война.
Но без контрбатарейной борьбы она превращается в бессмысленную мясорубку, где перемалывается за день бешеное количество нашей пехоты.
Вы точно хотели правду? Вот она, голая правда.
Едет резерв на позицию, закрывать прорыв собой, а через пять минут из 15 человек целым остается один.
Тела лежат. Если легкий 300, может, повезет, заныкаешься, и пешком выйдешь, доберешься.
Везли только трехсотого. Он всю дорогу кричал: - Где поддержка? Где артиллерия? Почему нас бросили? Почему нас никто не прикрыл?
Я не знаю, дружище, почему нас никто не прикрыл... он кричит, А мне стыдно, что я до сих пор цел и невредим, лишь пару раз изрядно глухануло.
Проблевался, просрался, извините, и снова в строю.
Все резервы разойдутся, военная техника пылает, враг подходит и безо всяких проблем занимает наши позиции после очередного шквала арты.
Прямо сейчас мы теряем Пески, все человеческие и материальные наши возможности почти исчерпаны.
Денис, мариупольчанин, который говорил мне" Ну я Арестовичу верю, мы совсем скоро все вернем все обратно " мертв. Он дважды был ранен, перевязывали прям в окопе, говорили ему, Денчик, иди на эвакуацию, но он отвечал "Ребята, я вас не брошу".
И ранен впервые, и после второго ранения он продолжал отстреливаться.
Его тело мы до сих пор не забрали. На развалинах Песков, он лежит, раскинув руки, и его взгляд застыл. Он просит о мести. Как я могу отказать в его последней просьбе? Как мы все можем покинуть Дэна?
Я верю, что все-таки выжил Димка. Потому что он не мог умереть, недавно только вернувшись из госпиталя, только сделав предложение своей девушке. Говорят, после одного из приходов он просто исчез. Засыпало землей. Но, я верю, что это ошибка и он жив. Глупая надежда и упование.
Знаю, мое государство не любит мысли вслух. Но, мне не оставили выбора среди победобесия и арестовщины. Должна звучать правда, а не разговоры в кухне шепотом. Конечно же, за это сообщение отдельно прилетит, потому что как же; так, неужели государство врет собственным гражданам?
Не удивлюсь, если уже сегодня кто - то скажет: "- агент Кремля Юрий разболтал о гениальном плане победительницы на Донецком фронте, повесим его на Миротворец".
Я за#бался говорить, что все под контролем. Сейчас в песках все них#я не под контролем, но почему-то ситуацию замалчивают.
Бейте в набаты разбитые колокола, пока мы закрываем телами Пески".
