Несколько цифр. Греция имеет немного меньше населения и ВВП, чем, например, Москва. При этом показатели ВВП на душу населения в наших странах были приблизительно равными перед кризисом, да и сейчас снова близки, хотя и на меньшем уровне. Мировой кризис ударил по Греции сильнее, чем по другим странам. ВВП упал за эти годы почти на 25%, и только в прошлом году появился слабый рост. Безработица выросла с 9% до 24,7%. Суверенный долг в период с 2006 по 2014 год вырос с $224 млрд до $317 млрд, то есть с 103% до 172% ВВП, притом что в значительной степени он отсрочен под льготные ставки, что фактически обеспечивает частичное списание, а значительная часть частного долга замещена долгом международных финансовых организаций и правительств. Несмотря на все программы оптимизации, величина расходов расширенного правительства даже подросла к ВВП до 43,5%. Расходы пенсионной системы превышают 17% ВВП, что больше показателей как Германии, так и России.
Из всей этой эпопеи финансовой поддержки следуют несколько выводов и примерный прогноз.
1. Греция стала важным примером того, что может происходить со страной, имеющей слабую экономику и сравнительно низкую на фоне развитых стран производительность, в составе единой валютной зоны. ВВП на душу населения теперь составляет там половину от немецкого, хотя доходил до трех четвертей от него. Курс евро для страны серьезно завышен и убивает стимулы роста. Собственная популистская политика делает Грецию явно чужеродной в зоне евро. Это приводит к выводу, что валютные союзы нужно создавать из экономик с близкой эффективностью.
2. Объем помощи правительств и международных финансовых организаций, направляемый на рефинансирование долга и достигший уже €240 млрд, является беспрецедентным для такой страны, что сильно нарушает справедливость внутри зоны: сильные платят за слабых и неэффективных. Точка разумного объема поддержки пройдена. Хотя страны еврозоны еще пытаются отстоять свои принципы — уже исключительно по политическим мотивам, желая продемонстрировать взаимопомощь.
3. Греция сделала достаточно много для оптимизации расходов, и такая уникальная практика тоже войдет в учебники, но для устойчивого роста нужно списать еще почти треть долга — в терминах приведенной стоимости. Видимо, население подошло к черте возможного самоограничения ради сохранения в еврозоне, хотя на референдуме может даже проголосовать за дополнительные меры экономии. Евросоюз, в свою очередь, уже не готов идти на новое крупное списание, но и он до конца не отказывается от возможности обсуждения этого шага.
4. Выход Греции из еврозоны не вызовет серьезного ослабления последней. Зона впоследствии станет крепче. То обстоятельство, что долг лежит в основном не на частном секторе, не создает сейчас критических рисков для европейской банковской системы. А работающий на укрепление общей дисциплины, и прежде всего в отношении южных стран, прецедент тем не менее необходим: требования не могут снижаться многократно. В финансах крайне важна дисциплина. Да и в развитых странах электорату тоже уже трудно объяснять такие послабления.
5. Грядущий референдум, скорее всего, разрешит некоторые среднесрочные политические противоречия, но не решит принципиально проблему нахождения Греции в еврозоне. Премьер Греции призвал не поддерживать на референдуме требования кредиторов и тем самым перестал быть серьезной стороной собственно в урегулировании проблемы. И тем не менее граждане могут проголосовать за новые лишения, а введение драхмы впоследствии приведет к дальнейшему снижению уровня жизни, только уже более спонтанному.
Мне кажется, оснований для выхода Греции из еврозоны больше, конечно, если не будет нового беспрецедентного политического и экономического решения со стороны Евросоюза.
Алексей Кудрин
